Почему вам необходимо поступать на Факультет социальных наук ВШЭ

За последние 100 лет наука в России пережила множество потрясений, трагедий и ударов, профанирующих саму суть академической деятельности. Университет уничтожали в несколько этапов: от философского парохода к рабочим факультетам, красной профессуре, «Академическому делу» и венцу советской науки — марксистско-ленинской теории. Однако ни с одной отраслью научного знания коммунистическая диктатура не обошлась так беспощадно, как с гуманитарными специальностями. Естественные науки, пережив мичуринскую агробиологию и лысенковщину в итоге ещё в советское время пришли к реабилитации Вавилова, изданию «Введения в медицинскую генетику» Эфроимсона и общему отрезвлению научного знания от прожектёрства 1920-х гг. с набившим оскомину «и в тундре будут яблони цвести».

Что касается прикладной физики, инженерии и других точных наук, то данная область, вследствие патологического страха советской номенклатуры перед ядерным уничтожением, ещё при Сталине получила индульгенцию от любых посягательств со стороны мракобесов. И хотя многие выдающиеся учёные или трудились в шарашках, как Туполев, или были морально и физически искалечены в советских лагерях, как Королёв, никто не пытался доказать им, что 2 + 2 = 5. Совершенно другим образом дело обстояло с гуманитарными науками, в первую очередь историей, философией, политологией, социологией и теоретической экономикой.

Испепеление гуманитарного знания в СССР и замена его <псевдо>религиозным мракобесием заслуживает отдельного исследования: достаточно зафиксировать, что ни одну диссертацию невозможно было защитить без Карлы-Марлы, а те счастливчики, что получили доступ к спецхранилищам ИНИОНа  и буржуазным трактатам, находились под пристальным надзором КГБ. О том, в какой опасности находились те немногие честные профессора, которые пытались в своих лекциях выходить за рамки дозволенных тем, например, рассказывая студентам-филологам о Солженицыне или Набокове, излишне упоминать.

Один именитый российский политолог в частной беседе рассказывал историю, как в «травоядные» перестроечные времена, ознаменованные «демократией, ускорением и гласностью», после прочтения совершенно невинной лекции о международных отношениях, его вызвали на допрос в КГБ и показали доносы сразу трёх коллег, которые обвиняли его в антисоветском поведении и «низкопоклонничестве перед капстранами». Невозможно представить, под каким давлением находились учёные ещё раньше — при Брежневе, Хрущёве и Сталине.

Советской власти не нужны были ни настоящие историки — историю пишут (и переписывают) победители, ни экономисты — плановой экономике подобные умники ни к чему, ни философы. Есть пророки, Маркс и Энгельс, есть священная книга — «Капитал», там всё сказано. Тем более не нужны были такие буржуазные излишества, как политологи, социологи или специалисты по государственному управлению: Высшая партийная школа и научный коммунизм есть — и то хорошо. Таким образом, гуманитарные науки в СССР постигли сразу две трагедии: с одной стороны — катастрофическое отставание от динамично развивающихся коллег на Западе (пока в Европе спорили Франкфуртская и Австрийская школы, в СССР штудировали сочинения Карла Маркса, написанные в XIX веке), а с другой — мутация научного знания в плохо замаскированное мракобесие, где штудировать уже приходилось 45 томов Ленина.

Гуманитарные науки отличаются от точных иным подходом к проверяемости полученных выводов и доказуемости разработанных теорий. Вследствие этого, для верификации результатов проведённого исследования критически важную роль принимает кросс-валидация со стороны научного сообщества. Там, где в точных науках для остракизма шарлатана достаточно калькулятора, гуманитарное знание требует целого консилиума высококлассных и авторитетных специалистов в своей области. И наоборот, незадачливому математику даже в условиях выжженой земли будет сложно доказать, что таблица умножения — это продажная девка мировой буржуазии, в то время как талантливому демагогу не составляет никакого труда доказать неискушённой и фрустрированной публике, что голосование за «единый блок беспартийных и коммунистов» — это высшее проявление демократического участия.

В результате пороки советской науки по наследству достались Российской Федерации. После 91 года преподаватели научного коммунизма, политической экономии и партийного строительства перекрасились в философов, политологов и экономистов, оккупировали кафедры и диссертационные советы и начали штамповать таких же бездарей и мракобесов — бакалавров, магистров, кандидатов и докторов наук, какими являются они сами. Эта страшная система профанации гуманитарного знания не только выжила, но и воспроизвелась в последующих поколениях! Молодой студент-первокурсник, попадая на соответствующие кафедры, в лучшем случае получает основы основ гуманитарного знания, слабо применимые в практической деятельности и построении карьеры за пределами университета, а в худшем — впитывает самые безумные теории под вывеской солидно звучащих специальностей.

Наиболее ярко этот феномен виден на примере политических наук, бедственное положение которых привело к тому, что образ политолога в российском обществе плотно ассоциируется с кранорожим мужичиной, который или орёт в сторону карикатурного поляка на федеральном канале или с постным видом объясняет, почему политической класс в РФ в очередной раз всех переиграл. В свою очередь, посреди всего этого царства безумия, в России теплятся искорки во всех отношениях здоровых кафедр, журналов, исследовательских институтов и научных сообществ, которые пытаются не только противостоять чаду кутежа отечественных политологов, но и держать высокую планку Political Science перед зарубежными коллегами. Одним из примеров подобного гуманитарного научного организма с человеческим лицом является Факультет социальных наук НИУ ВШЭ.

Каким-то совершенно невероятным образом, руководству факультета удалось пинцетиком собрать из разных университетов, поколений и научных школ команду профессионалов, которые не только разработали программы преподавания политологии, социологии, психологии и государственного управления, но и смогли успешно их апробировать, привив нескольким выпускам студентов умение отличать «отечественную политологию» от Political Science и дав возможность реализоваться в профессиональном и личном плане на уровне не меньшем, чем это принято в европейских и американских университетах. Излишне здесь описывать преимущества каждой программы и каждого преподавателя — предлагаю всем сомневающимся провести небольшое исследование.

1. Перейти на сайт факультета.

2. Выбрать любую программу и посмотреть её учебные курсы за 4 года.

3. Пройтись по страницам курсов и преподавателей, изучив материалы, научные достижения и сопроводительную литературу.

После этого вопросов о необходимости поступления именно на эти программы для интересующихся представленными дисциплинами не останется. Остановлюсь на наиболее очевидном преимуществе ФСН для абитуриента, который хочет получить нефиктивный диплом в сфере social science, опять-таки, в разрезе политической науки. Около 40 лет назад, с развитием ЭВМ, для политологов открылись возможности для широкого использования количественных методов и статистических моделей в исследованиях. Тем самым заимствование методологии экономистов привело к революции в политической науке, которая из абстрактных рассуждений, в лучшем случае подкреплённых плохо собранными социологическими данными, превращалась в науку почти с инженерной строгостью к расчётам, и к взрывному росту интереса к математическим подходам в доказательстве тех или иных политологических теорий. До Восточной Европы тренды, как всегда, доходят с опозданием, и когда во второй половине 2000-х условные регрессии начали появляться в отечественных политологических журналах, в Штатах и Европе политологи уже начинали применять качественно новые методы анализа — time series analysis, machine learning, network analysis, ABM, продвинутые статистические методы и т. д. Единственным политологическим факультетом в России, который оказался в состоянии уследить за новыми веяниями в науке, стал именно ФСН ВШЭ.

Social science в РФ так и оставалась бы на примитивном уровне бессодержательных размышлений, если бы не энтузиасты с Факультета социальных наук и схожих подразделений, которые не только следят за флагманами профессии, но и обладают достаточным интеллектуальным капиталом и научной порядочностью, чтобы реплицировать новых подходы, не продавая студентам методички 30-летней давности.

Часто люди задаются вопросом: зачем обществу содержать гуманитарную интеллигенцию, которая не производит ни материальных благ (как инженеры и программисты), ни общественно-полезных услуг (как врачи), но при этом требует к себе не меньше социального (и иных типов) капитала. Причина подобного попустительства — особая миссия гуманитариев, которая заключается в том, что в моменты острого политического, социального или даже эстетического кризиса на их плечи возлагается задача назвать чёрное чёрным, а белое — белым. Кто как не юрист, воспитанный на почитании «Законов XII таблиц», поднимет голос против переписывания конституционных документов. Кто как не филолог, защитивший диссертацию по пушкинской поэзии, не допустит распространение йАзЫга пАдОнКаФф. Кому, кроме историка, который глубоко и лично переживает события прошлого, защитить от поругания национальные святыни и памятники. Если же подобного склада интеллектуалы прозябают в забвении или, что ещё хуже, подменены шарлатанами, государственные институты становятся беззащитны против самых разных типов социальной агрессии.

Именно поэтому вам необходимо поступать на Факультет социальных наук Высшей Школы Экономики — это не только возможность получить лучшее образование из возможных в РФ, но и войти в научное сообщество, в полной мере отвечающее своему названию. Таким образом, ФСН является и лучом света в тёмном царстве для всех жаждущих приобщиться к настоящему гуманитарному знанию, и пылающим мечом, грозящим мракобесам всех мастей, и строгим укором безответственности правящего класса.

P. S. Для желающих приобщиться к малой частичке Знания, распространяемого указанным факультетом, предлагаю ознакомиться со следующими материалами:

1. Мангейм Дж.Б., Рич Р.К. Политология: Методы исследования

2. Политический анализ и прогнозирование в 2 ч.

3. Эконометрика (Econometrics)

P. P. S. Высшая Школа Экономики сегодня переживает не лучшие времена и ей, как никогда раньше, требуется ваша поддержка. Помните: учёные, преподававшие там, прекрасно устроятся и вне России и в целом могут обойтись без нас. Сможем ли мы обойтись без них?