Привет, меня зовут Лиза. В этом году я закончила магистерскую программу Школы Публичной Политики Центрально-Европейского Университета (Будапешт, Венгрия). Весной мой факультет вошёл в топ-50 управленческих факультетов по миру, и это моя история успеха, отъезда, победы.

Только на самом деле я его пока не окончила. И университет вообще-то теперь в Вене. И я бы не назвала это всё историей успеха (но не назвала бы и историей поражений).

Итак, начнём.

Часть I:
Как так получилось?

Опыт поступления за границу у меня был не первый. В моём далеком девятом классе сеть языковых школ, на мероприятия которых я иногда заходила, разыгрывала частичные стипендии на обучение во всяких high schools при всяких модных colleges и universities. Я подалась, выиграла, но, к великому счастью (об этом позднее), мои родители бы никогда не потянули ту часть оплаты обучения, которую эта стипендия не покрывала. Так я не поехала ни в Англию, ни в Штаты, ни в Сингапур, ни на Мальту, а осталась в Москве – поступать на философский факультет Высшей Школы Экономики и ждать второго пришествия (свободной России).

Вопрос о возможном отъезде, казалось, отпал навсегда. Во-первых, уже упомянутые бытовые причины. Во-вторых, мой выпускной класс пришёлся на учебный год 2011/12. Для тех, у кого воспоминания об этом периоде нашей истории смутные, скажу, что у многих тогда было ощущение, что «прекрасное далёко» уже совсем не за углом. Об отъезде за границу у нас зачастую думают в контексте бегства – заранее скажу, что в случае с образованием это довольно ущербный подход. Потом я депрессовала, прогуливала, скатывалась всё ниже в рейтинге, сохраняла лицо за счёт каких-то разовых успехов наподобие публикаций, исследовательских конкурсов и публичных дискуссий. Ни о какой зарубежной магистратуре не могло быть речи, потому что зарубежная магистратура случается с инопланетянами, и вообще это очень сложно, туда берут единиц, чай, сахар есть, и нормально, ты в какой стране живёшь, мальчик?

И вот тут произошли два внезапных события. Первое – в моей жизни появился человек (а с ним – и люди), которые для получения магистерской степени уехали «туда». Оказалось, что это не инопланетяне, а такие же люди, которых я каждый день видела в универе и на тусовках. Второе – стоя на пороге дипломного года, я наконец нашла академическую тему, которая меня по-настоящему завела (национализм), но в России специалистов по ней можно было пересчитать по пальцам одной руки, и приходилось много лазить по сайтам. По поисковому запросу “nationalism studies syllabus” нашлась ссылка на соответствующую магистратуру Центрально-Европейского университета, и тут я серьёзно задумалась (это предложение читать тоном Сергея Дружко). Здесь мой первый совет по теме «А надо ли оно мне?»: ищите те академические/практические области, которыми вы интересуетесь прямо сейчас, и смотрите институциональные аффиляции людей, которые над этим работают. Даже если интересы у вас сменятся завтра, вы всё равно будете знать, на какие кнопки нажимать/не нажимать дальше.

В общем, я поняла, что это может быть мне интересно, а относительно ответа на вопрос «Интересна ли им я?» у меня сомнений не было – ясен чёрт, нет. Ну и, давайте будем откровенны, учебные планы со списком статей, видео-лекции, Курсера – всё это есть в открытом доступе, и те же вещи можно выучить с дивана посреди квартиры в хрущёвке. Главным аргументом знакомых из зарубежных магистратур было: «А что ты теряешь, если подашься?» (10 косарей на IELTS и обработку заявок, время, нервы, а ещё не забыть о преподавателях, которых я буду просить написать рекомендательное письмо, а они потом спросят: «Ну что, поступили? Ну не расстраивайтесь…»). К счастью, я очень импульсивная. Совет тем, кто вроде хочет, а вроде нет времени: много думать не во всех вопросах полезно – поданная заявка в любом случае даёт больший шанс, чем заявка не поданная, а передумать и понять, как жить дальше, вы и потом успеете.

ЧАСТЬ II:
Поступление

Итак, я немедленно начала готовиться к поступлению. Шучу – не начала. Как оказалось позже, я сделала кое-что более правильное, а именно – потратила время на общественную работу (дискуссионный клуб по Nationalism Studies). Важно понимать, что ваш транскрипт и диплом не должны быть уж совсем позорными, но ваша внеучебная деятельность считается отдельной графой. Как говорит ютуб-блогерка YesReneau в своих историях про Гарвард – крутым вузам совершенно не нужны взводы идентичных задротов. У вас должна быть своя фишка, что-то, что вы можете толкнуть в мотивационном письме, чтобы не писать: «Мне всегда было интересно… но я никогда ничего не сделал(а)…» Мне повезло, что я про это не знала: у более прошаренных людей тут часто возникает проблема: «Вписался в движ ради строчки в CV, убил кучу времени, ни к чему не пришёл».

Сами пакеты документов я стала собирать сильно позднее. «Пакеты» – потому что есть такая народная мудрость «подаваться на 3-4 интересных программы». К счастью, я человек с инфантильным интересом ко всему на свете и ни к чему одновременно, поэтому пересчёт у меня был такой: Nationalism Studies в ЦЕУ (ответ: слово “rejected” внизу формы), School of Public Policy в ЦЕУ (поступление и полный пакет стипендии), Politics & Society в Университете Маастрихта (поступление и частичная стипендия), Former Yugoslavia Studies в Университете Граца (не уверена, что программа называлась прямо так, но неважно – я завалила третий тур в формате собеседования), European Integration в Праге (отказ). Короче, крутите рулетку и следите за дедлайнами – они различаются для тех, кому нужна стипендия (обычно надо податься зимой), и Лиз Песковых (да, классовая ненависть, да!).

Тут бегло по бюрократическим советам. Как потом говорили в ЦЕУ, важнейшей частью вашего пакета документов многие проверяющие посчитают именно рекомендации. Считается, что потенциально вы можете наврать в CV и мотивационном, оценки часто – результат задротства, а не мозгов, но вот репутацию подделать сложно. Поэтому совет: преподаватели, у которых вы просите рекомендательные письма, в идеале должны иметь три важных качества: это люди, которые (1) преподают предметы, хоть как-то связанные с темой магистратуры, в которую вы подаётесь, (2) имеют опыт публикаций/преподавания на Западе (идеально, если их имена ищутся в английском Гугле), (3) вас помнят и знают. Отдельно надо сказать про IELTS. Английский у меня всю жизнь выше среднего по больнице, но это экзамен не про английский. К IELTS надо готовиться – хотя бы пару вечеров, – чтобы научиться соблюдать их бюрократические требования (например, «количество слов в эссе»). Я сдавала IELTS дважды за одну неделю со всеми переплатами, потому что не набрала слов в эссе с первого раза (оказалось ерундой, результат обеих попыток был высокий, но экономьте нервы и сокращайте риски).

Мотивационное письмо это типичное «Представься, мразь». Там не надо выдавать конструкций вроде «Мне было интересно/я хотел/я читал умное/а вот в моём детстве-отрочестве-юности была такая история…» Нет, можете, конечно, выдать, но каждое предложение надо подкрепить чем-то, что есть в CV/транскрипте/рекомендациях.

Тут я, пожалуй, перейду уже к самому отъезду, потому что знать про «тот момент, когда я дрожащими пальцами открыла это письмо на экране смартфона и увидела те самые слова…» не интересно даже моей маме.

Следите за дедлайнами и будьте педантичны.

ЧАСТЬ III:
«Там»

Промотав этот сюжет с начала февраля (дедлайны по заявкам) через середину апреля (итоговые решения), через июнь (звонок о стипендии из Маастрихта), через июль-август (тотальный хаос), перейдём ко дню, когда я (пошатываясь от недосыпа) ступила на венгерскую землю. Единственное, что я могу посоветовать вам по опыту того полугодия: бюрократия по визе типа «D» («учеба в Европе») требует повышенного внимания и постоянных перепроверок. До такой степени, что вздрагивать от мыслей про миграционную службу я перестану только в октябре, когда мне дадут временный вид на жительство. Бытовые вопросы были более или менее решены в первые два дня, еще сутки я валялась дома, а потом – написала найденному в FB однокурснику: «Если ты в Будапеште, то пойдём пожрём». Он передал это ещё одной нашей однокурснице, с которой они вместе снимали квартиру, а она организовала «пойти пожрать» человек на двадцать, – и вот тут началось то, что я в свой план «год библиотеки» не включала.

Да, спойлер – первые две недели учёбы в западных вузах отдаются на знакомство с вузом и тусовки. Проще сказать, люди знакомятся в первый день, слушают речь декана, слушают лекцию про бюрократию, а дальше начинается «какую ещё лекцию по административным моментам я могу прогулять и с кем». Короче, недели три все запойно пьют и общаются по пустякам. (Небольшая) часть этих людей станет вашими друзьями, остальные останутся на уровне разговоров про погоду. Ходить на эти тусовки надо, потому что это на самом деле интересно – даже при обсуждении Тиндера вы скорее всего услышите какой-то факт про другую страну и другой жизненный опыт. Необязательно интересный, но бывает – и интересный.

Ещё вас будут спрашивать про вас и далёкую холодную страну. К России интерес у большинства небольшой, потому что всем интересен только свой регион (что правильно). По моему опыту нас знают по мемам о несменяемом президенте, костюмах Adidas и страшном катке репрессий. Это не значит, что к русским относятся плохо или как-то не так: повторюсь, любую страну за пределами своего региона все знают на абсолютно таком же уровне. Не могу сказать, что стереотипы стираются – скорее вкупе со стереотипами идет какая-то дополнительная информация про конкретного человека. Ну и да – все более-менее понимают, что из не-европейских регионов в ЦЕУ приезжают не самые репрезентативные представители своих стран. Не надо пытаться показать, что вы «не такой [русский], как все [русские]», и что вы от рождения – особенный космополит и человек мира». Выглядит это одинаково нелепо и для ваших соотечественников, и для иностранцев, а ещё есть такая штука, как «самоуважение».

Из милого сердцу: внезапным эпизодом родства было знакомство с ходячим стереотипом об Италии – однокурсником Валентино. Валентино повторял, что русские и итальянцы — это братские народы, потому что с нашими правительствами нет логического объяснения нашему выживанию, но то, что наши народы живы, – признак нашего величия.

Группового мышления в ЦЕУ почти нет – там (преимущественно) принцип live and let live, в компании моего курса уживались и близко дружили люди от парагвайского анкапа до голландской леволибералки, от греческого анархиста до консерватора-индуса – когда речь шла о взглядах, бывали споры, но никаких скандалов, все в очень выдержанной тональности. Самоцензурой мне заниматься не приходилось ни разу – шутила те же шутки, что и всегда, высказывала те же мнения. Никаких социальных санкций за этим не следовало. Вопреки распространённости страшилок про SJW, из ЦЕУ этот вопрос начинает казаться высосанным из пальца. С одной стороны, они правда есть, и они правда бывают такими, как их показывают в нарезках «Бен Шапиро уничтожил…» С другой – это максимум 1-2% от всего университетского набора, их воспринимают как городских сумасшедших и производителей локальных мемов. Да, они громче остальных – но их правда слишком мало и воспринимают их слишком снисходительно, чтобы говорить о каком-то захвате повестки.

Эпизод социальной жизни в международном сообществе – это ценный опыт и в личном, и в интеллектуальном отношении. В личном – вы узнаете что-то новое о себе и о том, как живут другие. В интеллектуальном – посмотрите на вещи под другим углом. Даже если вы решите, что какие-то культурно-поведенческие модели или точки зрения вам не подходят, вы выйдете с новым опытом и аргументами. Выше я писала, что воспринимать отъезд на учёбу как трамплин для бегства – неверно. Да, может, вы там поживёте и поймёте, что пора валить. Может, вы (как я) получите какой-то крутой опыт, который вы посчитаете ценным для применения в родной стране. Может, вам вообще там ничего не понравится: тоже нормально.

И вот теперь мы переходим к главному – учёба. Решение писать сначала про тусовку – не только хронологическое (тусовки начались раньше учебы), но и смысловое – не потому, что тусовались мы больше, чем учились. А потому что люди задавали контент. За счёт космополитичности ЦЕУ (в этом году мы заняли то ли первое, то ли второе место по страновой репрезентации) в учёбе – даже на моём практически-ориентированном факультете – даётся больше крепкой теории. Сделано это потому, что практику достаточно сложно давать так, чтобы она подходила под любой контекст. Обязательные тексты – это теория. Доклады, которых на каждом семинаре 1-2 – это практическое приложение теории студентами к интересующему их вопросу. Текстов много. Они далеко не всегда сложные – иногда могут даже давать обзорные журналистские статьи. Их просто. Очень. Много. Все семинары построены на (довольно свободном) обсуждении. Там надо не бояться говорить – потому что в случае молчания вы теряете содержательно (не получаете никакого выхлопа от нахождения в вузе через дискуссию и аргументацию) и формально (оценки складываются из письменных работ и участия, экзамены есть только по экономике).

Никто не будет вас цензурировать и жестко осёкать. Да, вам могут сказать, что комментарий не относится напрямую к теме. Да, вас могут критиковать – и с академической, и с политической точки зрения. Но в ЦЕУ всё это происходило в рамках уважительной и равноправной беседы. Вы учитесь выстраивать аргументацию за пределами своей географической и идеологической эхо-комнаты – если кто-то думает о политической карьере, то это просто необходимый навык. Вас будут спрашивать про количественные и качественные доказательства вашей точки зрения. Как говорил старик Корлеоне в копполовской трилогии, “Reason With People”.

А вот теперь о грустном. Вы наверняка читали (условно «правые») тексты про то, что миллениалы бездельники. Вы наверняка читали (условно «левые») тексты про то, что миллениалы живут в плохой экономической ситуации благодаря бейбибумерам. Истина находится посередине, и она неприятная. Наш мозг, если понимать его как физический объект, в котором происходят химические процессы, очень консервативен в плохом смысле – ему сложнее работать и держать дисциплину при том потоке информации, в котором мы живём. Если не пинать себя регулярно, то вы вполне реально превратитесь в образ избирателя Александрии Оказио-Кортез по версии телеканала Fox News. Второе – мы действительно живём в период экономического спада, когда доходы нашего и последующих поколений будут падать. Да, даже в Китае.

К чему я пишу это отступление? К тому, что финальный компонент моей учебной программы «стажировка в международной организации» начал вызывать экзистенциальные кризисы за полгода до. Мемы про «неоплачиваемую стажировку, для которой нужно 5 лет опыта на руководящей позиции», могут быть не совсем верными, но имеют основания в реальной жизни. Объективный факт – на место, куда подаётесь вы, есть ещё десятки, если не сотни, таких же, как вы. 60 человек набора факультета из топ-50 писали по несколько заявок в неделю несколько месяцев. Получали тонны писем «We regret to inform you…» Изредка получали заветное письмо про «interview». Письма с «Congratulations!» были на вес золота.

В лиде я писала, что ещё не закончила обучение. Я закончила все академические компоненты со значком «with merit», но у меня впереди ещё месяц и неделя стажировки в одном из департаментов крупной международной организации. Два года назад я бы думала, что такое случается с инопланетянами. Сейчас это привычный быт. Работать за этот год приходилось много. Спать – мало. Я не посмотрела Будапешт как турист, потому что сидела в библиотеке и за ноутом с домашними заданиями днями и ночами. Мои развлечения после окончания недель ориентации сводились к ужинам у однокурсников дома. Надо быть главной героиней «Кавказской пленницы». Спортсменкой и комсомолкой. Заниматься учебой, карьерой и много работать над собой.

Стоило ли оно того? Мой ответ: «Безусловно, да». Не потому, что зарубежный диплом – это престижно. Не потому, что я хочу уехать из России (я не хочу, люблю нашу необъятную всем сердцем). А потому, что это даёт огромный рост – личный, академический, (возможно) карьерный. Хотите вы уехать или связать свою жизнь с родиной, как бы то ни было: это опыт, который пригодится и там, и здесь.

P.S. Я дописала этот текст, и тут Фейсбук напомнил, что перелёт «Москва-Будапешт» я совершила ровно год назад – вот кинематографично, да? Забавно, что я пришла во многом к тому же, с чем уезжала: пройдя через период «Ой, ну его всё, пойду работать в международный бизнес и грести бабло лопатой», я решила, что хочу вернуться домой и бороться за право жить дома. Не в последнюю очередь тут на меня повлияли однокурсники – национальная идентичность у всех стоит гораздо раньше любой другой.

Да, у нас за последние полгода стало хуже. Да, ничто не гарантирует, что я не перееду обратно – из надобности или по желанию. Да, у меня растеряны «тусовочные» профессиональные контакты. Мне очень понравилось жить «там», но именно через это я пришла к тому, что я хочу жить «здесь». Не потому, что больше негде, и загадочную русскую душу никто больше не поймёт: это всё из той же (на мой взгляд) ущербной аргументации про «Живу на родине, потому что больше негде». А как раз потому, что там я ощутила то, что думала всегда: мы такие же, ничем не лучше и не хуже. И мы имеем право решать – хотим ли мы уезжать или оставаться – и должны иметь это право вне зависимости от желаний людей в доспехах.